Сентиментальная история

Может быть, потому, что они являются молчаливы­ми свидетелями прошлого. И, дав волю нашему во­ображению, мы мысленно рисуем себе картинки, подсмотренные в старых черно-белых кинофиль­мах. Вот мама сидит за швейной машинкой и шьет распашонку своему малышу, или мальчишка на трехколесном велосипеде гоняет по темному и длинному коридору коммуналки, выслушивая от соседей гневные оклики и получая подзатыльники. Вот школьница с длинной ко­сой что-то старательно пишет в своем дневнике, а потом задумчи­во смотрит в заплаканное дождем окно и видит двор с раскидисты­ми тополями и кленами. В вихре ветра они сбрасывают последние желтые листья, и за обнаженными стволами угадываются очерта­ния старой трехэтажной школы — бывшей гимназии. И щемит на­ше сердце оттого, что все пережитое в стенах коммуналок и обыч­ных квартир — и волнения первой любви, и горечь расставаний и потерь, и радость соединения двух сердец, рождения ребенка, и мно­гое-многое другое, — все это будет жить до тех пор, пока не исчезнут сами старые дома — хранители простых человеческих судеб.

Кто-то чужд подобных сентиментальных рассуждений, но хо­зяйка квартиры, о которой пойдет далее речь, думала о чем-то по­добном, когда искала подходящий район для покупки жилья. Ина­че бы ситуация разрешилась гораздо проще — в пользу выбора комфортабельной планировки. Риэлтор удивлялась напористости и неутомимости своей клиентки в поисках genius loci . В ее практике это первый случай столь щепетильного подхода к выбору местопо­ложения дома. Уже сбившись со счета и потеряв всякую надежду в поиске соответствующего варианта, дамы, наконец, нашли то, что так долго искали — небольшую двухкомнатную квартиру в доме, построенном в то самое время, когда квартирный вопрос еще только начинал овладевать умами москвичей. Окружающая его ат­мосфера до сих пор напоминает булгаковскую Москву. Тихий уют­ный дворик в одном из старых районов столицы с сонными бабуш­ками и дедушками, приглядывающими за своими внуками; благо­звучный размеренный звон колоколов, доносящийся отовсюду — с крыш соседних пятиэтажек, сквозь густую листву древних кленов и лип; не так далеко и до любимого Арбата — можно пешком дой­ти. Да и по современным меркам место оказалось достаточно ком­фортным: удобные транспортные развязки, развитая инфраструк­тура. Словом, все здесь подкупало спокойным течением жизни, не­подвластным влиянию времени.

И ради этого можно было смириться с неудобной планиров­кой квартиры — следующие друг за другом кухню и жилые комна­ты связывал большой темный коридор. А в идеале были необходи­мы две изолированные спальни (для хозяйки и ее дочери), неболь­шая, но функциональная ванная комната и, конечно же, простор­ная гостиная. Требовалась помощь если не таинственного булгаковского героя, то уж точно профессионального архитектора, спо­собного без какой-либо магии, вполне реальными приемами раз­двинуть пространство.

С трудностями перепланировки архитектору Сергею Рубин­штейну помогло справиться то обстоятельство, что квартира нахо­дилась на первом этаже, а значит, можно было пренебречь опреде­ленными строительно-санитарными нормативами. Он предложил разместить ванную комнату между двумя спальнями. При этом со­хранялся прежний санузел. Более того, его площадь можно было сократить, сделав тем самым прихожую гораздо просторнее. Ко­нечно же, для данного случая это понятие относительное, и тем не менее после реконструкции в прихожей удалось смонтировать два небольших встроенных шкафа — непосредственно у входа в квар­тиру и напротив гостевого санузла.

Темный и бесполезный коридор превратился в гостиную. Для этого несколько изменили форму спальни и ванной комнаты так, что все три помещения стали трапециевидными. Чтобы дневной свет хотя бы частично проникал в гостиную, архитектор предложил все межкомнатные двери (их здесь целых три) оформить вит­ражами из матового белого и зеленого стекла. Вправленные в дере­вянную обрешетку, они образуют простой геометрический рису­нок. Этой же цели служит и композиция из стеклоблоков, встроен­ных в перегородку, отделяющую спальню дочери от гостиной.

Еще на том этапе, когда перепланировка квартиры существо­вала только на бумаге, было очевидно, что уровень пола в одной из жилых комнат нужно значительно поднимать. Расстояние от стоя­ка до ванной комнаты составляло не менее семи метров, и высокий подиум был необходим не только для подведения коммуникаций, но и для обеспечения естественного слива воды без использования каких-либо двигателей, поскольку в случае поломки доступ к ним был бы затруднен. Однако изменение уровня пола неизбежно по­влекло бы за собой уменьшение и без того небольшого пространст­ва комнаты. Собственно, эта проблема касалась и остальных поме­щений, ведь ради комфортного зонирования пришлось пожерт­вовать и полезной площадью.

Решить проблему, как ни странно, помог сам дом, а точнее, его конструктивные особенности. Он был возведен в двадцатых годах прошлого столетия. И поскольку не представлял собой пример но­ваторской конструктивистской архитектуры, то строился постаринке, то есть с деревянными перекрытиями. Сейчас ни для кого не секрет, что перед началом ремонта в подобных домах перекры­тия нужно дополнительно укреплять. Наша квартира не была ис­ключением, и после того, как в ней вскрыли полы и потолки, обна­ружили среди различного строительного мусора мощные деревян-

ные балки. Их выразительная сила и вместе с тем изысканная про­стота потрясла всех — и архитектора, и хозяев. Причем время практически не коснулось поверхности дерева, оно казалось жи­вым, оно "дышало". Скрыть балки вновь под гипсокартоном про­сто рука не поднималась. Поэтому их оставили открытыми, очи­стив от пыли и обработав по предложению архитектора не только антисептиком, но и специальным раствором, защищающим дере­во от возгорания. Чтобы подчеркнуть выразительность текстуры, балки покрыли лишь бесцветным лаком. Так что дерево сохранило не только свой прежний вид, но и естественный цвет. Поверхность же перекрытий над балками решили отделать обычной вагонкой. Это было технологически проще, в отличие от традиционного оштукатуривания. К тому же в подобной отделке присутствовал и эстетический момент — реечная плоскость дополнительно под­черкнула выразительность балок и усилила ощущение наличия де­рева в интерьере. С этой целью архитектор решил придать вагонке более благородный вид. На нее нанесли тонировку, и поверхность потолка приобрела выбеленный и слегка розоватый оттенок, ха­рактерный для клена.

Что касается нижних перекрытий, то их пришлось дополни­тельно укреплять металлическими швеллерами, составные части которых соединяли болтами, поскольку сварные работы полно­стью исключались — сухие деревянные балки могли загореться да­же от небольшой искры. В результате всех операций высота ком­нат увеличилась на тридцать сантиметров, что, без сомнения, по­могло создать ощущение воздушности пространства. Открытие деревянных балок сыграло важную роль не только в объемном построении, но и в декоративном решении интерьера. Сам по себе метод обнажения привел архитектора к еще одному подобному декоративному приему. При оформлении оконных проемов и стен спален он предложил раскрыть кирпичную кладку. Конечно же, сегодня новаторским это решение не назовешь. Одна­ко следует сделать скидку на то, что интерьер оформлялся семь лет назад. Да и для того чтобы грамотно воспользоваться известными идеями, требуются определенные знания и чувство меры. В итоге кирпичную кладку раскрыли в стене у изголовья кровати в спальне дочери, но чтобы пространство комнаты воспринималось легким и воздушным, ее выкрасили белой краской. А чистый терракото­вый цвет кирпича сохранили при раскрытии кладки оконных про­емов. Причем последним была придана оригинальная форма. Прямые углы, образованные широкими, почти в полметра внеш­ними стенами, архитектор предложил частично стесать в разных направлениях и выкрасить образовавшиеся плоскости белой крас­кой в тон пластиковым подоконникам. В результате обычные оконные проемы получили особый объем и воспринимаются те­перь как абстрактные скульптурные композиции.

Заключить пространство в декорированную каменную обо­лочку — это еще половина работы на пути к созданию неповтори­мого интерьера. Не менее важную роль играет подбор мебели и ак­сессуаров. Дизайнер Людмила Голубцова считает, что пока каждый предмет не найдет своего места, он всего лишь бесполезная в доме вещь. Раздумывая над общим стилевым решением квартиры, она первоначально представляла себе интерьер скорее классическим, похожим на сюжеты картин Венецианова с видами анфилад дере­венских дворянский усадеб. Поэтому и появилась идея устроить в гостиной полукруглую нишу, где бы впоследствии была установле­на мраморная статуя Венеры. Ее предполагалось вписать в круг, очерченный колоннами, и вся композиция воспринималась бы как ротонда.

Однако впоследствии от строгого следования классическим ка­нонам отказались, и в конечном счете гостиная приобрела совсем иной вид. Дочка хозяйки квартиры подсказала идею оформления комнаты в стиле, близком к японскому. Между характерными чер­тами этого направления и открытыми деревянными конструкция­ми прослеживалась связь — может быть, не столь очевидная, но ощутимая на уровне подсознания. И чтобы соблюсти чистоту идеи, отказались от большого обеденного стола, который ранее предпола­галось установить у входа в гостиную, а полукруглую нишу несколь­ко видоизменили и декорировали икебаной. Тут же пришлась к мес­ту плетеная китайская клетка для ловли птиц, купленная дизайне­ром когда-то в Лозанне, в одном из восточных бутиков.

Низкую мягкую мебель с каркасом и спинками из тонирован­ного дуба сделали на заказ по эскизам художника Андрея Нама. Но когда ее привезли, дерево оказалось гораздо темнее, чем это пред­ставляла себе дизайнер. По ее замыслу оно должно было по тону перекликаться с деревянными балками. Чтобы хоть как-то испра­вить положение, решили темное стекло столешницы в журналь­ном столике заменить светлым.

При подборе аксессуаров для гостиной дизайнер руковод­ствовалась уже известным принципом. Она не следовала в точ­ности выбранной стилистике, но искала предметы, которые есте­ственно бы сочетались с обнаженной текстурой деревянных пе­рекрытий. Поэтому хозяйскую спальню украшает изящное по­лотно из елецкого кружева, а в гостиной на одной из стен поя­вился батик, а на другой — коряга, прикрепленная к поверхности металлическими цепями. Ее когда-то нашли на размытом песча­ном берегу Ковжского озера в Вологодской области. Оно прости­рается на многие километры, и частенько здесь бывают штормы, выбрасывающие на берег самые необычные предметы. Одним из них и оказалась эта коряга, похожая на гигантского спрута. Пре­жде чем обрести свое место в интерьере, она пролежала довольно долгое время на антресолях у дизайнера и нуждалась в реставра­ции. Однако итог ее оказался плачевным — мебельщики по не­известной причине решили выкрасить дерево в черный цвет. Лишь изменив оттенок на темно-коричневый, коряге удалось хоть как-то вернуть прежний вид.

Надо заметить, что во всех комнатах присутствует ощущение уюта и душевного тепла. Может быть, потому, что каждый пред­мет перед покупкой долго примерялся к интерьеру, как, например, это произошло с обеденным столом. В объединенной с кухней лод­жии нужно было обустроить мини-столовую. Задача не из легких, потому что, во-первых, обеденный стол должен был сочетаться с классическими формами и насыщенным зелено-бирюзовым цве­том кухонного гарнитура, а во-вторых, вписаться в небольшую

площадь лоджии. Обычный деревянный стол сюда явно не подхо­дил, он загромоздил бы все пространство. Нужна была стеклянная столешница, а к ней уже сами собой в воображении дизайнера дорисовались кованые ножки. Но только картинка никак не обретала реальность, пока в одном из мебельных каталогов на глаза декора­тору не попалась так называемая бамбуковая коллекция. Форма была найдена: квадратная со скругленными углами столешница крепилась на кованых ножках в виде бамбука, образующих для прочности у основания стола крестовину. Причем металл можно было выкрасить в цвет фасадов кухонного гарнитура. Дело остава­лось только за скрупулезными расчетами, ведь в узкой лоджии нужно было разместить не только стол, но и пару кресел. Уже зна­комый художник выполнил не один десяток эскизов, прежде чем мебель заняла свое место на кухне. Ну а дальше фантазия дизайне­ра начала работать наподобие джинна, выпущенного из бутылки. Из кованого "бамбука" сделали стеллаж в гостиной, вешалку в при­хожей, фонари и цветочницу, вмонтированные в деревянную бал­ку на кухне, и множество мелочей: мыльницу, держатели для ку­хонной посуды и полотенца, подставку под икебану, подсвечники. И всем им, конечно же, нашлось свое место.

Окружающая старые дома таинственная и немного сентимен­тальная атмосфера передается и живущим в них людям. Без сомне­ния, дизайнеру удалось уловить ее и остановить за кирпичными стенами течение времени. К сожалению, ни фотокамера, ни про­стые слова не могут передать той особой необыкновенной ауры, которая создана в этой квартире. Но поверьте, она здесь есть!

освещение зимнего сада